Андре Конард: Зажигая искру
Оригинал интервью опубликован Aikido Journal в ноябре 2018 года.
Aikido Journal (Джош Голд): Вы упоминали, что регулярно сотрудничаете с Министерством юстиции Франции и преподаете айкидо в тюрьмах. Не могли бы вы рассказать чуть подробнее об этом опыте и о том, кто посещает эти ваши классы?
Андре Конард: Конечно. На занятия приходят заключенные. Но также я преподаю и для сотрудников и руководства этих учреждений. Это также тренировка того, как можно управлять всем в тюрьме без насилия. И это совсем непросто, потому что атмосфера насилия буквально царит там. Зачастую тюремных охранников изображают эдакими крутыми пацанами, но это неправда. Я знаком со множеством очень милых людей, выполняющих эту работу. Очень часто они обеспокоены тем, как правильно обустроить все в тюрьме, поскольку являются единственным связующим звеном между заключенными и внешним миром. Они задумываются о том, как защитить осужденных, поскольку пребывание в тюрьме – это сложное испытание и людям нужна помощь, даже несмотря на то, что ранее они оступились.
Дж.Г.: А можете рассказать о том, как проходит занятие в тюрьме? Сколько оно длится и сколько обычно участников на такой тренировке?
АК: Обычно не очень много – 10-12 человек. Занятие длится не более полутора часов. Работа во многом строится вокруг психоэмоциональных аспектов, развития интуиции. Например, упражнение, в котором один атакует с мечом, а другой должен научиться двигаться в нужный момент. Это позволяет им почувствовать уверенность в своих силах. В моей работе очень важно понимать, что за люди перед тобой. Например, многие из них росли без отца. И хотя это никоим образом не извиняет того, что они сделали, но это помогает понять, как они стали теми, кого я вижу перед собой.
Я также работаю с детьми. 12-14-летние подростки, которые получили реальные сроки до 20 лет за убийство. С ними очень непросто установить контакт, потому что, когда ты говоришь, они совсем не смотрят на тебя. Они смотрят в пол и не отвечают. Но если мне удается хоть немного восстановить их внутреннее равновесие, они начинают общаться. Мне было очень интересно работать с этими ребятами, я многому у них научился.
Дж.Г.: Сколько подобных сессий вы провели?
АК: Точно не скажу. Я начал заниматься этим лет 15 назад и обычно брал 2, 3 или 4 группы. А иногда только одну. В прошлом году, например, я провел совсем немного занятий, потому что очень много путешествовал по миру и был слишком занят. Но я стараюсь вести хотя бы одну группу в год. Это часть той работы, которую я называю «экспорт айкидо за пределы додзе». Я бы хотел, чтобы айкидо по-настоящему служило людям. В додзе люди сами приходят к вам и относительно несложно направлять их в их развитии; но мы ничего не делаем для тех, кто не приходит сам, потому что не имеет такой возможности или просто не знает об айкидо. Мы должны сами идти к ним.
Например, я люблю проводить семинары в крупных компаниях, чтобы научить их менеджменту без насилия, т.е. без негатива и принуждения. Мне кажется, это очень важная работа: жизнь в офисе может быть очень драматичной и люди зачастую сильно страдают. Я показываю им, что ненасильственный способ управления не только существует, но и является более эффективным, используя айкидо в качестве модели позитивных взаимоотношений. Мне очень интересно помогать менеджерам менять их способы мышления. Меня также приглашают в экономические вузы, чтобы учить студентов тому, что мы можем производить продукты и услуги без насилия. Это очень важно, если вы задумываетесь о бизнес-экосистеме.
Дж.Г.: Я согласен.
АК: Бизнес очень часто строится на конфликте интересов: «Мне нужно то, что у тебя есть», «Я хочу купить твой продукт дешевле, чем ты предлагаешь», «Мне нужны твои деньги – ты должен платить мне больше за мою работу». Это не особенно приятно, а могло бы быть, если бы мы чуть сместили фокус: «Я бы хотел получить твой лучший продукт, и я заплачу тебе столько, сколько ты просишь, потому что я ценю твои усилия, чтобы произвести и предложить мне лучшее».
Вы можете полностью изменить то, как человек мыслит, а заодно и сам бизнес. Это занимает время, но я надеюсь, однажды ментальность, построенная на конфликтах, изменится.
Aikido Journal (Джош Голд): Вы упоминали, что регулярно сотрудничаете с Министерством юстиции Франции и преподаете айкидо в тюрьмах. Не могли бы вы рассказать чуть подробнее об этом опыте и о том, кто посещает эти ваши классы?
Андре Конард: Конечно. На занятия приходят заключенные. Но также я преподаю и для сотрудников и руководства этих учреждений. Это также тренировка того, как можно управлять всем в тюрьме без насилия. И это совсем непросто, потому что атмосфера насилия буквально царит там. Зачастую тюремных охранников изображают эдакими крутыми пацанами, но это неправда. Я знаком со множеством очень милых людей, выполняющих эту работу. Очень часто они обеспокоены тем, как правильно обустроить все в тюрьме, поскольку являются единственным связующим звеном между заключенными и внешним миром. Они задумываются о том, как защитить осужденных, поскольку пребывание в тюрьме – это сложное испытание и людям нужна помощь, даже несмотря на то, что ранее они оступились.
Дж.Г.: А можете рассказать о том, как проходит занятие в тюрьме? Сколько оно длится и сколько обычно участников на такой тренировке?
АК: Обычно не очень много – 10-12 человек. Занятие длится не более полутора часов. Работа во многом строится вокруг психоэмоциональных аспектов, развития интуиции. Например, упражнение, в котором один атакует с мечом, а другой должен научиться двигаться в нужный момент. Это позволяет им почувствовать уверенность в своих силах. В моей работе очень важно понимать, что за люди перед тобой. Например, многие из них росли без отца. И хотя это никоим образом не извиняет того, что они сделали, но это помогает понять, как они стали теми, кого я вижу перед собой.
Я также работаю с детьми. 12-14-летние подростки, которые получили реальные сроки до 20 лет за убийство. С ними очень непросто установить контакт, потому что, когда ты говоришь, они совсем не смотрят на тебя. Они смотрят в пол и не отвечают. Но если мне удается хоть немного восстановить их внутреннее равновесие, они начинают общаться. Мне было очень интересно работать с этими ребятами, я многому у них научился.
Дж.Г.: Сколько подобных сессий вы провели?
АК: Точно не скажу. Я начал заниматься этим лет 15 назад и обычно брал 2, 3 или 4 группы. А иногда только одну. В прошлом году, например, я провел совсем немного занятий, потому что очень много путешествовал по миру и был слишком занят. Но я стараюсь вести хотя бы одну группу в год. Это часть той работы, которую я называю «экспорт айкидо за пределы додзе». Я бы хотел, чтобы айкидо по-настоящему служило людям. В додзе люди сами приходят к вам и относительно несложно направлять их в их развитии; но мы ничего не делаем для тех, кто не приходит сам, потому что не имеет такой возможности или просто не знает об айкидо. Мы должны сами идти к ним.
Например, я люблю проводить семинары в крупных компаниях, чтобы научить их менеджменту без насилия, т.е. без негатива и принуждения. Мне кажется, это очень важная работа: жизнь в офисе может быть очень драматичной и люди зачастую сильно страдают. Я показываю им, что ненасильственный способ управления не только существует, но и является более эффективным, используя айкидо в качестве модели позитивных взаимоотношений. Мне очень интересно помогать менеджерам менять их способы мышления. Меня также приглашают в экономические вузы, чтобы учить студентов тому, что мы можем производить продукты и услуги без насилия. Это очень важно, если вы задумываетесь о бизнес-экосистеме.
Дж.Г.: Я согласен.
АК: Бизнес очень часто строится на конфликте интересов: «Мне нужно то, что у тебя есть», «Я хочу купить твой продукт дешевле, чем ты предлагаешь», «Мне нужны твои деньги – ты должен платить мне больше за мою работу». Это не особенно приятно, а могло бы быть, если бы мы чуть сместили фокус: «Я бы хотел получить твой лучший продукт, и я заплачу тебе столько, сколько ты просишь, потому что я ценю твои усилия, чтобы произвести и предложить мне лучшее».
Вы можете полностью изменить то, как человек мыслит, а заодно и сам бизнес. Это занимает время, но я надеюсь, однажды ментальность, построенная на конфликтах, изменится.
Дж.Г.: Я думаю, это очень важная работа и, чтобы сделать ее правильно, требуется опыт и креативность. Инструкторы нашего Иказуши Додзе проводят похожие программы для больших корпораций: от семинаров по лидерству до традиционных тренировок по айкидо на территории заказчика. Нам удается рассказать множеству людей о принципах этого боевого искусства, и некоторые из этих людей переносят их на свою личную и профессиональную жизнь.
АК: Некоторые из моих учеников пошли дальше и создали компании, полностью основанные на этой концепции. Они разработали способ преподавания айкидо для коммерческих компаний и иных организаций. Например, некоторые из них преподают в больницах, где медсестрам приходится работать с людьми, испытывающими страдания, и это очень тяжелая работа. Мои ученики работают там, чтобы научить медицинский персонал помогать другим, не разрушая себя.
Дж.Г.: А как именно вы начали преподавать айкидо в тюрьмах совместно с Министерством юстиции?
АК: Я точно уже и не помню. Кажется, был кто-то из Министерства, кто слышал обо мне благодаря моим лекциям, которые я давал довольно часто и в разных местах. Однажды я даже читал лекцию группе юристов, возможно, именно оттуда и потянулась эта ниточка.
Дж.Г.: Я знаю, что вы много путешествуете с семинарами по айкидо. Вы говорили, что едете туда, куда больше никто не хочет ехать, чтобы вдохновить людей айкидо, зажечь в них искру. В те регионы, где об айкидо ранее не слышали, например, в некоторые районы Индии или страны Африки. Расскажите, пожалуйста, больше о вашем подходе.
АК: Ну, для начала следует задуматься, что такое айкидо и для чего вообще мы живем. И как эти две линии могут пересекаться. Я лично думаю, что деньги не должны играть важной роли в айкидо. Если я вижу, что люди заинтересованы, и верю, что они могут получить что-то от айкидо, даже если у них нет денег, я поеду. Мне кажется, сама суть айкидо очень далека от бизнеса, поэтому я часто преподаю бесплатно, совершенно не беру денег. Это убеждение позволяет мне с уверенностью двигаться туда, где я нужен, где бы это ни было.
Когда я поехал в Польшу в начале 1980-х, в стране вообще не было денег. Я сам оплатил перелет, отель и все остальные расходы, чтобы иметь возможность провести там занятие. То же самое я делаю в Африке, где я устраивал тренировки в отдаленных деревнях в джунглях или саванне. Там нет никаких додзе. Вы просто занимаетесь на открытом участке местности с людьми, у которых денег может не хватать даже на еду, но у них есть интерес к айкидо. Меня всегда интересовало: почему эти люди заинтересовались айкидо? Как им удалось постичь заложенное в это искусство послание? Просто невероятно…
В Индии по началу было то же самое, денег совсем не было. Мы приезжали туда на протяжении 20 лет, самостоятельно оплачивая свою поездку. Теперь, когда я еду куда-то, где люди в состоянии мне платить, я беру деньги и использую их для того, чтобы съездить туда, где платить не могут. Простая идея, но не слишком распространенная. Мне нравится так поступать, потому что я верю, что айкидо принадлежит всему миру. Точнее: не принадлежит никому, поэтому мы не можем продавать его – только раздавать. Но иногда вам все же нужны деньги, так что, если люди в состоянии вам заплатить без ущерба для себя, вы берете их и используете.
Дж.Г.: Вы говорили, что преподавали в Восточной Германии?
АК: В Польше. Еще до падения Берлинской стены.
Дж.Г.: И как это было в те времена? Это должно было быть сопряжено с определенным риском…
АК: Риск был, да. Преподавание айкидо было запрещено, так что мы делали это тайно. Но на самом деле было здорово!
Дж.Г.: А на что были похожи эти занятия? И где они проходили?
АК: Ну, во-первых, мы никогда ничего не публиковали для рекламы тренировок. Официально нам нельзя было проводить эти занятия, и местные очень опасались полиции. Тренировались в разных местах, часто у кого-то дома. Одного моего ученика из Румынии арестовали и посадили. Официально он преподавал каратэ, которое было разрешено, но у него была также тайная группа айкидо, в которую внедрился полицейский спустя 4 года успешных занятий.
Дж.Г.: Т.е. каратэ было разрешено, а айкидо нет?
АК: Каратэ и дзюдо. Но не айкидо. Я не знаю, почему так. Возможно, они опасались, что в это искусство заложено что-то, что шло в разрез с их политикой. Айкидо было под запретом. Кобаяши-сэнсей пытался начать распространение айкидо на самом-самом востоке Советского Союза, где-то в районе Владивостока, я полагаю. Его арестовали и вышвырнули из страны.
Дж.Г.: Я рад, что ситуация изменилась и айкидо сейчас популярно и в России тоже. Расскажите больше о вашей работе в Африке. Вы говорили, что уже некоторое время ездите на этот континент и недавно провели семинар на 500 или 600 участников?
АК: Да, в начале 2017 года мы провели большой семинар в Северной Африке, в котором приняло участие около 650 занимающихся. Было отлично. И я был крайне удивлен, потому что люди приезжали даже из Сирии, несмотря на войну. У нас также были ученики из Ливии, Эфиопии, Нигера, Мали, Туниса, Алжира, Марокко, Мавритании и других стран.
Дж.Г.: У них у всех было кимоно?
АК: Да, конечно. У них была не только форма для занятий. В Алжире, например, есть очень напряженно работающие инструкторы, которые проводят много семинаров. В Марокко, Алжире и Тунисе айкидо практикуют уже достаточно давно. Туда приезжал целый ряд инструкторов из Японии еще в 1970х. Мы приезжали в Марокко с Кобаяши-сэнсеем в 1973, 74, 75 и 76 годах. И я еще долгое время преподавал на юге Марокко. И еще у меня был потрясающий опыт в Индии: два года назад я приезжал туда, чтобы принять экзамены в женской группе. Это была первая женщина-юданша в Индии; я уверен вы знаете, в каких условиях живут женщины в этой стране.
А два месяца назад я проводил семинар в Марселе, на юге Франции, и туда приехала одна женщина из Индии. Она также сдала экзамен на первый дан. И это второй такой титул среди женщин в Индии. Я очень рад такому развитию событий и призываю их набирать свои группы. Одна из них уже преподает, но у нее пока в учениках только девушки. Мужчины не хотят идти к женщине учиться. Но и это уже старт.
Дж.Г.: Похоже, что вы делаете важную работу и определенным образом ломаете негативные социальные барьеры с помощью вашего айкидо.
АК: Да, и мне кажется, это важно, ибо это также часть природы айкидо – учить, что все люди равны и должны сотрудничать друг с другом. Что мужчины и женщины должны жить не в противостоянии, а вместе, поддерживая друг друга. Нам, мужчинам, нужны женщины, а женщинам нужны мужчины, и совершенно необязательно превращать это в противостояние, в конфликт. Я верю, что это часть учения айкидо.
Когда я начинал занятия в Индии, одной крайне сложной темой была система каст. Там есть высшая каста – брахманы, несколько каст для представителей среднего класса и, наконец, далиты, или «неприкасаемые». Некоторые представители неприкасаемых пытались попасть на наши занятия, поскольку мы были в Западной Бенгалии. Калькутта – это столица Западной Бенгалии, и в целом это самый прогрессивный штат в Индии. К нам на занятия пришли две женщины. Они оказались докторами наук, которые совместно делали какое-то исследование в области физики в местном университете, потому что другие ученые отказались с ними работать. Когда они пришли на мои занятия, некоторые люди в зале не хотели к ним прикасаться и всячески старались избегать их. Когда я понял, что происходит, я четко сказал «нет». «Либо вы занимаетесь с ними так же, как занимаетесь со всеми остальными, или я больше не приду в эту группу». К счастью, со мной согласились, и с тех пор мы стали заниматься без проблем.
Вы знаете о т.н. «племенах» в Индии? Это люди, которые живут без принадлежности к какому-либо народу – зачастую потому, что были похищены из своего родного дома и привезены рабами. Их даже можно без проблем убить. Так вот одна девушка из такого племени теперь тренируется с нами, и я очень рад этому. Очень-очень рад!
АК: Некоторые из моих учеников пошли дальше и создали компании, полностью основанные на этой концепции. Они разработали способ преподавания айкидо для коммерческих компаний и иных организаций. Например, некоторые из них преподают в больницах, где медсестрам приходится работать с людьми, испытывающими страдания, и это очень тяжелая работа. Мои ученики работают там, чтобы научить медицинский персонал помогать другим, не разрушая себя.
Дж.Г.: А как именно вы начали преподавать айкидо в тюрьмах совместно с Министерством юстиции?
АК: Я точно уже и не помню. Кажется, был кто-то из Министерства, кто слышал обо мне благодаря моим лекциям, которые я давал довольно часто и в разных местах. Однажды я даже читал лекцию группе юристов, возможно, именно оттуда и потянулась эта ниточка.
Дж.Г.: Я знаю, что вы много путешествуете с семинарами по айкидо. Вы говорили, что едете туда, куда больше никто не хочет ехать, чтобы вдохновить людей айкидо, зажечь в них искру. В те регионы, где об айкидо ранее не слышали, например, в некоторые районы Индии или страны Африки. Расскажите, пожалуйста, больше о вашем подходе.
АК: Ну, для начала следует задуматься, что такое айкидо и для чего вообще мы живем. И как эти две линии могут пересекаться. Я лично думаю, что деньги не должны играть важной роли в айкидо. Если я вижу, что люди заинтересованы, и верю, что они могут получить что-то от айкидо, даже если у них нет денег, я поеду. Мне кажется, сама суть айкидо очень далека от бизнеса, поэтому я часто преподаю бесплатно, совершенно не беру денег. Это убеждение позволяет мне с уверенностью двигаться туда, где я нужен, где бы это ни было.
Когда я поехал в Польшу в начале 1980-х, в стране вообще не было денег. Я сам оплатил перелет, отель и все остальные расходы, чтобы иметь возможность провести там занятие. То же самое я делаю в Африке, где я устраивал тренировки в отдаленных деревнях в джунглях или саванне. Там нет никаких додзе. Вы просто занимаетесь на открытом участке местности с людьми, у которых денег может не хватать даже на еду, но у них есть интерес к айкидо. Меня всегда интересовало: почему эти люди заинтересовались айкидо? Как им удалось постичь заложенное в это искусство послание? Просто невероятно…
В Индии по началу было то же самое, денег совсем не было. Мы приезжали туда на протяжении 20 лет, самостоятельно оплачивая свою поездку. Теперь, когда я еду куда-то, где люди в состоянии мне платить, я беру деньги и использую их для того, чтобы съездить туда, где платить не могут. Простая идея, но не слишком распространенная. Мне нравится так поступать, потому что я верю, что айкидо принадлежит всему миру. Точнее: не принадлежит никому, поэтому мы не можем продавать его – только раздавать. Но иногда вам все же нужны деньги, так что, если люди в состоянии вам заплатить без ущерба для себя, вы берете их и используете.
Дж.Г.: Вы говорили, что преподавали в Восточной Германии?
АК: В Польше. Еще до падения Берлинской стены.
Дж.Г.: И как это было в те времена? Это должно было быть сопряжено с определенным риском…
АК: Риск был, да. Преподавание айкидо было запрещено, так что мы делали это тайно. Но на самом деле было здорово!
Дж.Г.: А на что были похожи эти занятия? И где они проходили?
АК: Ну, во-первых, мы никогда ничего не публиковали для рекламы тренировок. Официально нам нельзя было проводить эти занятия, и местные очень опасались полиции. Тренировались в разных местах, часто у кого-то дома. Одного моего ученика из Румынии арестовали и посадили. Официально он преподавал каратэ, которое было разрешено, но у него была также тайная группа айкидо, в которую внедрился полицейский спустя 4 года успешных занятий.
Дж.Г.: Т.е. каратэ было разрешено, а айкидо нет?
АК: Каратэ и дзюдо. Но не айкидо. Я не знаю, почему так. Возможно, они опасались, что в это искусство заложено что-то, что шло в разрез с их политикой. Айкидо было под запретом. Кобаяши-сэнсей пытался начать распространение айкидо на самом-самом востоке Советского Союза, где-то в районе Владивостока, я полагаю. Его арестовали и вышвырнули из страны.
Дж.Г.: Я рад, что ситуация изменилась и айкидо сейчас популярно и в России тоже. Расскажите больше о вашей работе в Африке. Вы говорили, что уже некоторое время ездите на этот континент и недавно провели семинар на 500 или 600 участников?
АК: Да, в начале 2017 года мы провели большой семинар в Северной Африке, в котором приняло участие около 650 занимающихся. Было отлично. И я был крайне удивлен, потому что люди приезжали даже из Сирии, несмотря на войну. У нас также были ученики из Ливии, Эфиопии, Нигера, Мали, Туниса, Алжира, Марокко, Мавритании и других стран.
Дж.Г.: У них у всех было кимоно?
АК: Да, конечно. У них была не только форма для занятий. В Алжире, например, есть очень напряженно работающие инструкторы, которые проводят много семинаров. В Марокко, Алжире и Тунисе айкидо практикуют уже достаточно давно. Туда приезжал целый ряд инструкторов из Японии еще в 1970х. Мы приезжали в Марокко с Кобаяши-сэнсеем в 1973, 74, 75 и 76 годах. И я еще долгое время преподавал на юге Марокко. И еще у меня был потрясающий опыт в Индии: два года назад я приезжал туда, чтобы принять экзамены в женской группе. Это была первая женщина-юданша в Индии; я уверен вы знаете, в каких условиях живут женщины в этой стране.
А два месяца назад я проводил семинар в Марселе, на юге Франции, и туда приехала одна женщина из Индии. Она также сдала экзамен на первый дан. И это второй такой титул среди женщин в Индии. Я очень рад такому развитию событий и призываю их набирать свои группы. Одна из них уже преподает, но у нее пока в учениках только девушки. Мужчины не хотят идти к женщине учиться. Но и это уже старт.
Дж.Г.: Похоже, что вы делаете важную работу и определенным образом ломаете негативные социальные барьеры с помощью вашего айкидо.
АК: Да, и мне кажется, это важно, ибо это также часть природы айкидо – учить, что все люди равны и должны сотрудничать друг с другом. Что мужчины и женщины должны жить не в противостоянии, а вместе, поддерживая друг друга. Нам, мужчинам, нужны женщины, а женщинам нужны мужчины, и совершенно необязательно превращать это в противостояние, в конфликт. Я верю, что это часть учения айкидо.
Когда я начинал занятия в Индии, одной крайне сложной темой была система каст. Там есть высшая каста – брахманы, несколько каст для представителей среднего класса и, наконец, далиты, или «неприкасаемые». Некоторые представители неприкасаемых пытались попасть на наши занятия, поскольку мы были в Западной Бенгалии. Калькутта – это столица Западной Бенгалии, и в целом это самый прогрессивный штат в Индии. К нам на занятия пришли две женщины. Они оказались докторами наук, которые совместно делали какое-то исследование в области физики в местном университете, потому что другие ученые отказались с ними работать. Когда они пришли на мои занятия, некоторые люди в зале не хотели к ним прикасаться и всячески старались избегать их. Когда я понял, что происходит, я четко сказал «нет». «Либо вы занимаетесь с ними так же, как занимаетесь со всеми остальными, или я больше не приду в эту группу». К счастью, со мной согласились, и с тех пор мы стали заниматься без проблем.
Вы знаете о т.н. «племенах» в Индии? Это люди, которые живут без принадлежности к какому-либо народу – зачастую потому, что были похищены из своего родного дома и привезены рабами. Их даже можно без проблем убить. Так вот одна девушка из такого племени теперь тренируется с нами, и я очень рад этому. Очень-очень рад!
Дж.Г.: Отличная история, и я тоже этому рад! Ранее вы говорили, что существует множество различных подходов к айкидо и что все они по-своему положительны до тех пор, как несут в себе дух О’Сэнсея. Что это означает лично для вас?
АК: Для меня искусство айкидо очень чувственное – в самом прямом смысле этого слова: вы учитесь использовать свои чувства, чтобы чувствовать себя и других. Многие люди не умеют делать этого в динамике. Когда они тренируются, они двигаются ровно до момента контакта, потом замирают, а затем снова продолжают движение. Они как будто думают: «Ну вот, я произвел контакт с телом и теперь могу двигаться дальше», - и это, конечно, нужно менять. Это неверный подход, потому что в ходе практики ваши чувства должны работать в движении, очень важно сохранять гибкость, когда вы приближаетесь к оппоненту. Многое зависит от конкретного человека и от момента. У каждого есть свой способ вхождения в контакт. Думаю, если мы посмотрим на айкидо в целом, то есть целые направления и школы, которые различаются своим подходом в этом отношении. Поэтому у людей есть возможность выбирать, что им больше подходит и что им комфортнее практиковать. Мне кажется, это хорошо и означает, что нам нужно это разнообразие в айкидо.
У О’Сэнсея было такое количество учеников, что если посмотреть на то, как каждый из них работал, вы найдете очень разные подходы. Я помню, у Ямагучи-сэнсея были очень амплитудные красивые движения. У Сайто-сэнсея – очень мощные, прямолинейные. И Сиода-сэнсей был просто великолепен. Все очень разные! Это важно. Если О’Сэнсей обучил всех этих людей и они все были настолько разные и создали свои вполне официальные стили, это означает, что им удалось начать распространение айкидо в совершенно разных направлениях, но с единым намерением в качестве инструкторов айкидо и учеников О’Сэнсея. Очень важно, чтобы мы могли работать вместе. Не так важно, что именно делает каждый из нас, - важнее то, чего мы добиваемся вместе.
При всем при этом, мне кажется, есть что-то, чего не хватает в больших групповых тренировках по айкидо – отношений между истинным мастером и его учениками. Исторически это всегда были очень глубокие, очень сильные отношения, и было очень непросто стать таким учеником. Это что-то, что мне посчастливилось испытать, когда я познакомился с Кобаяши-сэнсеем. Я был еще тинэйджером и занимался боевыми искусствами для повышения уверенности в себе: дзюдо, каратэ, кендо – всем подряд. Когда я встретил своего учителя, я понял, что он доверяет мне больше, гораздо больше, чем я сам себе доверял в то время. Это невероятно вдохновляло меня, насколько, что я решил отказаться от своих собственных представлений, чтобы услышать его. Я решил, что, если я не готов согласиться с тем, что он говорил, значит еще не научился думать в достаточной мере как он, и что я всегда буду пытаться делать то же, что и он, и то, что он мне говорил. С моей стороны это было осознанное решение как бы передать мое тело в его руки и двигаться в соответствии с его рекомендациями и мыслями. Я представлял себя податливым тестом в руках талантливого пекаря.
Чтобы полностью принять роль ученика, вы должны беспрекословно доверять своему учителю. Как я мог доверять ему? Ну, прежде всего, он никогда не позволял себе приказывать, что мне делать. Он никогда не говорил: «Ты должен сделать то, или тебе необходимо это». Если я нес за ним сумку, то это был мой выбор. Я с удовольствием делал это сам, он никогда не просил. В качестве учителя никогда не говорите «Ты должен», а всегда только «Ты волен поступить так, как считаешь правильным».
Кобаяши-сэнсей также никогда не говорил «не ходи туда» или «не делай этого». Никогда. Тебя всегда оставляли с ощущением, что ты волен обращаться с собой и миром так, как тебе заблагорассудится. Если вы говорите людям «вы не должны делать того» или «вы обязаны сделать это», у них не остается выбора. Они не могут решать сами. И если мы говорим о преподавании айкидо, то это означает, что вы совсем не можете преподавать. Обучение начинается с обучения свободе: контролировать Кобаяши-сэнсея было невозможно, но и он никогда не пытался контролировать вас. Поэтому для своей группы я ввел единственное правило: никогда не стремись доминировать и никогда не подчиняйся. Никаких компромиссов. Если вы задумаетесь на минуту, множество действий рождаются как реакция на постоянное принуждение. Компромисс в этом случае будет плохим знаком, будет говорить о наличии отношений доминирования / подчинения.
Дж.Г.: Потрясающе! Поскольку распространение искусства айкидо – это значительная часть вашей работы, не могли бы вы проиллюстрировать это для наших читателей, рассказав о своем графике в 2018 году?
АК: Начало года я встретил в Японии, куда приехал еще в конце прошлого. Мне нравится атмосфера новогодней Японии: там очень красиво! Люди находятся в постоянном движении, и вы чувствуете настоящую душу Японии. Она очень глубока, и там гораздо больше всего, чем доступно нашему пониманию. Потом я вернулся и полетел в Алжир. Затем ездил по Европе: был в Испании, Италии, Германии и других странах. 1 или 2 раза я возвращался в Японию. На 2-3 недели приехал в Соединенные Штаты. Дальше снова поеду в Европу: в Италию, Германию и Польшу. В октябре снова Япония: каждый год в начале октября я провожу большое показательное выступление в Киото. Мне очень нравится это мероприятие, т.к. это очень старая традиция в боевых искусствах Японии.
Дж.Г.: Когда вы проводите семинары, вы делаете это в основном для членов вашей организации? Или посещаете сторонние додзе тоже?
АК: По-разному. Как правило, это все же наша организация или люди, находящиеся с ней в тесных отношениях. Но из любого правила бывают исключения. Например, когда я приезжаю в Алжир, я провожу семинары в додзе, которые не принадлежат нашей организации. Но это не имеет большого значения. Они приглашают меня – и я приезжаю. Мне нет большого дела до организаций.
Дж.Г.: Когда вы приезжаете куда-то с семинаром, есть какой-то конкретный подход или какие-то обязательные вещи, которые вы стараетесь включать в программу? Или вы стараетесь быть гибким в зависимости от ситуации?
АК: Я стараюсь проявлять гибкость, но я также стараюсь помочь людям понять суть айкидо Кобаяши-сэнсея. Прежде всего – его идею о том, что я работаю не с вами, а с собой. Техника начинается с движений моего тела, и это очень важно. Я использую пространство между нами, чтобы встретиться с вашей душой, а не чтобы контролировать ваше тело. Я всегда стараюсь явным образом доносить эту мысль, потому что, мне кажется, это главное в айкидо. Также я всегда включаю в семинар тренировку с оружием, потому что считаю, что невозможно разделить тайджитсу и работу с оружием. Додзе и меч едины. И наконец, я каждый раз рассказываю об этикете. У нас очень-очень строгий кодекс поведения, вероятно самый строгий среди всех школ.
Причина, по которой мы столько внимания уделяем этикету, это Кобаяши-сэнсей. Он считал японский кодекс поведения хорошим и последовательным, но очень часто в разговоре со мной он повторял, что его можно было бы еще улучшить. Например, в айкидо этикет на высоте, и это хорошо, потому что создает правильную атмосферу для заншин, состояния боевой готовности. Правила поведения созданы для того, чтобы чувствовать и демонстрировать уважение. Если вы не выражаете уважения, его просто нет, так что его нужно демонстрировать.
Я спрашивал Кобаяши-сэнсея: «Так каким должен быть этикет?» - и он делился большим количеством деталей. Понемногу я начал привносить это в мои занятия. И теперь у меня единая система для всех групп во всем мире. Иногда люди удивляются, что я не встречаю сопротивления, когда настаиваю на соблюдении этих правил. Но даже если окружающая культура сильно отличается, я действительно его не встречаю.
Есть некоторые культурные особенности, которые могут представлять некоторые сложности для айкидо. Однажды я привез с собой несколько японцев в одно племя в пустыне Сахара, к людям, с которыми я давно поддерживал дружеские отношения. Они категорически друг друга не понимали, потому что японцы привыкли принимать душ два раза в день, а люди из Сахары по три недели не видят воды. И даже пропитание в пустыне представляет определенную сложность. Мы были гостями и должны были есть то же, что и наши хозяева. И это было непросто. Для представителей племени японцы тоже были полными чужаками, но они видели, что те хорошо относятся ко мне, а я – к ним. И японцы видели мою дружбу с местными. Так что через несколько дней связь между двумя группами выстроилась и укрепилась.
Мне кажется, инструкторы айкидо могут выступать посредниками между культурами. Именно поэтому я часто путешествую в разные страны с различающимися культурами. Я верю, что идеи айкидо поистине универсальны. Послание, заложенное в этом боевом искусстве, выше любой культуры и доступно каждому, если только вы сможете донести самое его сердце.
Пять или шесть лет назад мы отмечали 3-летний юбилей нашей школы во Франции. На мероприятии было 600 или 700 гостей примерно 25 разных национальностей. И все вместе следовали общим правилам поведения. Множество очень разных людей, но объединенных общей идеей. Вот настоящая сила айкидо.
Дж.Г.: Это прекрасно! Спасибо за все, чем вы поделились с нами сегодня, сэнсей Конард!
АК: Для меня искусство айкидо очень чувственное – в самом прямом смысле этого слова: вы учитесь использовать свои чувства, чтобы чувствовать себя и других. Многие люди не умеют делать этого в динамике. Когда они тренируются, они двигаются ровно до момента контакта, потом замирают, а затем снова продолжают движение. Они как будто думают: «Ну вот, я произвел контакт с телом и теперь могу двигаться дальше», - и это, конечно, нужно менять. Это неверный подход, потому что в ходе практики ваши чувства должны работать в движении, очень важно сохранять гибкость, когда вы приближаетесь к оппоненту. Многое зависит от конкретного человека и от момента. У каждого есть свой способ вхождения в контакт. Думаю, если мы посмотрим на айкидо в целом, то есть целые направления и школы, которые различаются своим подходом в этом отношении. Поэтому у людей есть возможность выбирать, что им больше подходит и что им комфортнее практиковать. Мне кажется, это хорошо и означает, что нам нужно это разнообразие в айкидо.
У О’Сэнсея было такое количество учеников, что если посмотреть на то, как каждый из них работал, вы найдете очень разные подходы. Я помню, у Ямагучи-сэнсея были очень амплитудные красивые движения. У Сайто-сэнсея – очень мощные, прямолинейные. И Сиода-сэнсей был просто великолепен. Все очень разные! Это важно. Если О’Сэнсей обучил всех этих людей и они все были настолько разные и создали свои вполне официальные стили, это означает, что им удалось начать распространение айкидо в совершенно разных направлениях, но с единым намерением в качестве инструкторов айкидо и учеников О’Сэнсея. Очень важно, чтобы мы могли работать вместе. Не так важно, что именно делает каждый из нас, - важнее то, чего мы добиваемся вместе.
При всем при этом, мне кажется, есть что-то, чего не хватает в больших групповых тренировках по айкидо – отношений между истинным мастером и его учениками. Исторически это всегда были очень глубокие, очень сильные отношения, и было очень непросто стать таким учеником. Это что-то, что мне посчастливилось испытать, когда я познакомился с Кобаяши-сэнсеем. Я был еще тинэйджером и занимался боевыми искусствами для повышения уверенности в себе: дзюдо, каратэ, кендо – всем подряд. Когда я встретил своего учителя, я понял, что он доверяет мне больше, гораздо больше, чем я сам себе доверял в то время. Это невероятно вдохновляло меня, насколько, что я решил отказаться от своих собственных представлений, чтобы услышать его. Я решил, что, если я не готов согласиться с тем, что он говорил, значит еще не научился думать в достаточной мере как он, и что я всегда буду пытаться делать то же, что и он, и то, что он мне говорил. С моей стороны это было осознанное решение как бы передать мое тело в его руки и двигаться в соответствии с его рекомендациями и мыслями. Я представлял себя податливым тестом в руках талантливого пекаря.
Чтобы полностью принять роль ученика, вы должны беспрекословно доверять своему учителю. Как я мог доверять ему? Ну, прежде всего, он никогда не позволял себе приказывать, что мне делать. Он никогда не говорил: «Ты должен сделать то, или тебе необходимо это». Если я нес за ним сумку, то это был мой выбор. Я с удовольствием делал это сам, он никогда не просил. В качестве учителя никогда не говорите «Ты должен», а всегда только «Ты волен поступить так, как считаешь правильным».
Кобаяши-сэнсей также никогда не говорил «не ходи туда» или «не делай этого». Никогда. Тебя всегда оставляли с ощущением, что ты волен обращаться с собой и миром так, как тебе заблагорассудится. Если вы говорите людям «вы не должны делать того» или «вы обязаны сделать это», у них не остается выбора. Они не могут решать сами. И если мы говорим о преподавании айкидо, то это означает, что вы совсем не можете преподавать. Обучение начинается с обучения свободе: контролировать Кобаяши-сэнсея было невозможно, но и он никогда не пытался контролировать вас. Поэтому для своей группы я ввел единственное правило: никогда не стремись доминировать и никогда не подчиняйся. Никаких компромиссов. Если вы задумаетесь на минуту, множество действий рождаются как реакция на постоянное принуждение. Компромисс в этом случае будет плохим знаком, будет говорить о наличии отношений доминирования / подчинения.
Дж.Г.: Потрясающе! Поскольку распространение искусства айкидо – это значительная часть вашей работы, не могли бы вы проиллюстрировать это для наших читателей, рассказав о своем графике в 2018 году?
АК: Начало года я встретил в Японии, куда приехал еще в конце прошлого. Мне нравится атмосфера новогодней Японии: там очень красиво! Люди находятся в постоянном движении, и вы чувствуете настоящую душу Японии. Она очень глубока, и там гораздо больше всего, чем доступно нашему пониманию. Потом я вернулся и полетел в Алжир. Затем ездил по Европе: был в Испании, Италии, Германии и других странах. 1 или 2 раза я возвращался в Японию. На 2-3 недели приехал в Соединенные Штаты. Дальше снова поеду в Европу: в Италию, Германию и Польшу. В октябре снова Япония: каждый год в начале октября я провожу большое показательное выступление в Киото. Мне очень нравится это мероприятие, т.к. это очень старая традиция в боевых искусствах Японии.
Дж.Г.: Когда вы проводите семинары, вы делаете это в основном для членов вашей организации? Или посещаете сторонние додзе тоже?
АК: По-разному. Как правило, это все же наша организация или люди, находящиеся с ней в тесных отношениях. Но из любого правила бывают исключения. Например, когда я приезжаю в Алжир, я провожу семинары в додзе, которые не принадлежат нашей организации. Но это не имеет большого значения. Они приглашают меня – и я приезжаю. Мне нет большого дела до организаций.
Дж.Г.: Когда вы приезжаете куда-то с семинаром, есть какой-то конкретный подход или какие-то обязательные вещи, которые вы стараетесь включать в программу? Или вы стараетесь быть гибким в зависимости от ситуации?
АК: Я стараюсь проявлять гибкость, но я также стараюсь помочь людям понять суть айкидо Кобаяши-сэнсея. Прежде всего – его идею о том, что я работаю не с вами, а с собой. Техника начинается с движений моего тела, и это очень важно. Я использую пространство между нами, чтобы встретиться с вашей душой, а не чтобы контролировать ваше тело. Я всегда стараюсь явным образом доносить эту мысль, потому что, мне кажется, это главное в айкидо. Также я всегда включаю в семинар тренировку с оружием, потому что считаю, что невозможно разделить тайджитсу и работу с оружием. Додзе и меч едины. И наконец, я каждый раз рассказываю об этикете. У нас очень-очень строгий кодекс поведения, вероятно самый строгий среди всех школ.
Причина, по которой мы столько внимания уделяем этикету, это Кобаяши-сэнсей. Он считал японский кодекс поведения хорошим и последовательным, но очень часто в разговоре со мной он повторял, что его можно было бы еще улучшить. Например, в айкидо этикет на высоте, и это хорошо, потому что создает правильную атмосферу для заншин, состояния боевой готовности. Правила поведения созданы для того, чтобы чувствовать и демонстрировать уважение. Если вы не выражаете уважения, его просто нет, так что его нужно демонстрировать.
Я спрашивал Кобаяши-сэнсея: «Так каким должен быть этикет?» - и он делился большим количеством деталей. Понемногу я начал привносить это в мои занятия. И теперь у меня единая система для всех групп во всем мире. Иногда люди удивляются, что я не встречаю сопротивления, когда настаиваю на соблюдении этих правил. Но даже если окружающая культура сильно отличается, я действительно его не встречаю.
Есть некоторые культурные особенности, которые могут представлять некоторые сложности для айкидо. Однажды я привез с собой несколько японцев в одно племя в пустыне Сахара, к людям, с которыми я давно поддерживал дружеские отношения. Они категорически друг друга не понимали, потому что японцы привыкли принимать душ два раза в день, а люди из Сахары по три недели не видят воды. И даже пропитание в пустыне представляет определенную сложность. Мы были гостями и должны были есть то же, что и наши хозяева. И это было непросто. Для представителей племени японцы тоже были полными чужаками, но они видели, что те хорошо относятся ко мне, а я – к ним. И японцы видели мою дружбу с местными. Так что через несколько дней связь между двумя группами выстроилась и укрепилась.
Мне кажется, инструкторы айкидо могут выступать посредниками между культурами. Именно поэтому я часто путешествую в разные страны с различающимися культурами. Я верю, что идеи айкидо поистине универсальны. Послание, заложенное в этом боевом искусстве, выше любой культуры и доступно каждому, если только вы сможете донести самое его сердце.
Пять или шесть лет назад мы отмечали 3-летний юбилей нашей школы во Франции. На мероприятии было 600 или 700 гостей примерно 25 разных национальностей. И все вместе следовали общим правилам поведения. Множество очень разных людей, но объединенных общей идеей. Вот настоящая сила айкидо.
Дж.Г.: Это прекрасно! Спасибо за все, чем вы поделились с нами сегодня, сэнсей Конард!